Царь и пророк

В Афтаре этого недельного раздела мы читаем о том, как пророк Шмуэль хотел упрочить статус царя. Он сказал народу (Шмуэль I, 11:14): “Давайте пойдем в Гилгал и обновим там царство”. Создается впечатление, что Шмуэль примирился с желанием народа поставить во главе себя царя – несмотря на то, что сначала, когда народ обратился к нему с этой просьбой, он категорически возражал против такой идеи (Шмуэль 8:6). И поэтому кажутся странными слова увещевания Шмуэля народу в тот момент, когда он поддерживает возведение Шауля на царство, и называет его “Помазанник Бога” (12:3). Упреки пророка, сопровождающиеся громом и дождем в дни жатвы, которые приходят в подтверждение слов Шмуэля, и они приводят к тому, что весь народ провозглашает: “Добавили мы ко всем нашим грехам еще и это зло, испросив себе царя” (12:19).
Представляется, что пророк Шмуэль хотел создать правильное отношение к институту власти. Среди тех, кто молится об установлении царства Бога, – есть и такие, кто не признает любой другой тип власти. Сартмарский ребе, раби Йоеэль Тайтельбойм очень хорошо выразил это неприятие, когда постановил, что до прихода Мессии – установление любого правительства, даже религиозного, является восстанием против Небесного Царства. Однако, его слова неправильны с точки зрения галахи в отношении Государства Израиль, – по той причине, что из Торы есть у нас заповедь установить такую власть. (См. комментарии Нахманида к Книге Заповедей, Позитивные заповеди, 4). Поэтому это не грех, – а наоборот, выполнение заповеди. При этом, в подходе раби Тайтельбойма все же есть доля истины: она заключается в том, что земная власть не должна стать преградой для Царства Небес, но должна быть лишь отражением Высшей Власти, и нужно приложить усилия к этому.
Из описания церемонии воцарения Шауля также проясняется сущность роли пророка, находящегося рядом с царем, – и это молитва. Так весь народ сказал Шмуэлю: “Молись о рабах твоих пред Господом, Богом твоим, чтобы не умереть нам” (12:19). Народ воспринимает молитву не просто как потребность души и выражение религиозного чувства, но как уникальное право пророка. Поскольку пророк знает Господа, то на него и возложена обязанность обращаться к Нему, и на его молитву будет ответ. И это не соответствует классическому религиозному воспитанию, в котором педагог пытается побудить своих воспитанников присоединиться к его молитве. Но и сам пророк Шмуэль согласен, что поскольку он пророк – он и должен молиться. И такая позиция характерна для политической системы, которая закрывает прямую связь с Божественным.
И хотя пророк не выполняет функции царя, но именно он устанавливает царство. Присутствие пророка в царском доме предназначено для того, чтобы критиковать и уравновешивать путь царя. И даже тогда, когда в Израиле нет пророчества, и даже когда институт власти сводился всего лишь к совету общины, – даже и в этом случае по галахе необходимо согласие “важного человека” для того, чтобы решения общины имели силу. Нравственный авторитет дает душу, необходимую для правильного существования политической власти.