Несмотря на всевозможные притеснения, мучения и порабощение еврейский народ в Египте «умножался весьма». Фараон пробует ограничить демографическую опасность для себя, приказывая уничтожать новорожденных еврейских мальчиков (сохраняя для Египта жизненный потенциал девочек). Замысел проваливается, и в паранойе антисемитизма фараон принимает решение произвести геноцид собственного народа!
«И приказал Паро всему народу своему, сказав: всякого сына родившегося в реку бросайте, а всякую дочь оживляйте!» (Шмот 1, 22).
После этого (а может быть, вследствие этого!), в Доме Паро возникает проблема. Тора нигде не упоминает сыновей или внуков фараона. Возможно, в семье у фараона была одна бездетная дочь (в египетской знати часто женились на сестрах!), и, таким образом, была потребность в египетском наследнике. У Паро есть дочь, но нет сына. Времена Нефертити и Клеопатры еще не наступили и на престоле ждут наследника-мужчину. На роль такого наследника и необходим ребенок.
Можно предположить, что нам предъявляется древнейший договор о суррогатном материнстве.
Первый (и единственный!) раз в Торе происхождение ребенка обезличено: «И пошёл Муж из дома Леви, и взял дочь Леви. И забеременела жена, и родила сына…» (Шмот 2, 1-2). Идея в том, что ребенок в дальнейшем должен «происходить» из дома Паро и поэтому Тора опускает имена биологических родителей и сестры. Обозначены только функции: Муж, Жена, сестра. С другой стороны, семья биологических родителей Моше происходит из рода Леви. В Египте они не участвовали в общих работах, а занимались сохранением традиции, т.е. имели социальный статус, соответствующий статусу египетских жрецов. В силу этого они могли иметь связь с домом фараона.
Все довольны. Биологические родители счастливы спасением сына, фараон обретает наследника, а посторонние наблюдатели ни о чем не могут догадаться, т.к. всех «нефараоновых» мальчиков уже давно убивают. Версия суррогатного материнства требует имитации беременности у принцессы. Именно поэтому биологическая мать: «и увидела его, что хорош он, и прятала его три месяца» (Шмот 2,2). Разумеется, его еврейское имя, данное при рождении матерью или отцом, скрывается.
Наступает время завершения операции: «И не могла ещё прятать его, и взяла ему ковчег из гомэ (возможно, из лотоса), и обмазала его глиной и смолой, и положила в него ребёнка, и положила в тростнике у берега реки. И встала сестра его издалека узнать, что сделано будет ему» (Шмот 2, 3-4). Вызывает удивление тот факт, что мать ребёнка поставила ковчег не где-то, а именно там, где купается дочь фараона. Царский пляж имеет специальную охрану, сама попытка увидеть купающуюся принцессу карается немедленной смертью, тем не менее, и сестра мальчика смогла пройти в особо охраняемую зону вместе с матерью. Объяснить это можно только наличием вышеописанного договора. Конечно, ковчег с ребенком не отпускали в опасное плавание, а поставили в тростнике у берега, в оговоренном месте. Создается впечатление, что родители специально подставляют мальчика дочери Паро, а та «случайно» его находит: «И спустилась дочь Паро купаться к реке, и служанки её идут рядом с рекой и увидела ковчег в середине тростника, и послала рабыню свою, и взяла его» (Шмот 2, 5), Принцесса идёт у реки, а служанки только рядом, вдалеке. Может быть, они специально удалены? Отметим, что слово «рабыня» здесь на иврите однокоренное со словом «рука», «локоть». Это самая близкая телохранительница принцессы, которая рядом с ней, когда служанки – вдали. Т.е., без свидетелей разыгрывается сцена внезапных родов, с помощью близкой (посвященной) служанки.
Наличие у ребенка обрезания – не критично, т.к. мы точно знаем, что египетская знать обрезала мальчиков. А вот как быть с отсутствием грудного молока у принцессы? Ситуацию спасает сестра: «И сказала сестра его дочери Паро: а пойду и позову тебе женщину-кормилицу из Иврийот, и выкормит тебе ребёнка? И сказала ей дочь Паро: пойди. И пошла девушка и позвала мать ребёнка. И сказала ей дочь Паро: возьми ребёнка этого и выкорми его мне, и я дам награду твою» (Шмот 2, 7-9). Вынужденное согласие дочери фараона и проявленная ею максимальная заинтересованность в результате – «выкорми его мне» – подтверждает наше предположение о планируемом наследнике.
Спецоперация успешно завершается: «И взяла Жена ребёнка, и выкормила его.
И вырос ребёнок, и привела его к дочери Паро, и стал ей (принцессе) сыном. И назвала имя его Моше, и сказала: ведь из воды вытащила я его!» (Шмот 2, 9-10). Моше – египетское имя, которое означает «сын» или «вода».
Моше оставался «принцем египетским» до тех пор, пока не вырос духовно и не сделал свой выбор между египетским и еврейским (память не только генов, но и первых лет воспитания) в пользу еврейского.
Только годы спустя, встретившись со Всевышним у горящего куста, Моше слышит, что «не Аарон ли, брат твой, Леви?» (Шмот 4, 14), а в Египте узнает от Аарона свою подробную родословную. Не случайно здесь, единственный раз в Торе, родословная «укорочена»: мы, потомки Яакова – Исраэля. Его первенец – Реувэн, следующий – Шимон, потом Леви и его потомки – Кеат, Амрам «И взял Амрам Йохэвэд, тётю свою себе в жену, и родила ему Аарона и Моше, и годы жизни Амрама семь и тридцать, и сто лет» (Шмот 6, 20). Подробно расписаны все родственники (главы семейств колена Леви) и на этом родословие обрывается. Но имя, данное египетской принцессой, становится еврейским именем сына своего народа, ставшего его вождем.
Цитируется по изданию «Тора из Цийона» (Белое издание).
Подробно об этом издании и заказ здесь.
