Человечество может придти к сознательности и, таким образом, будет вовлечено в Геулу, в Спасение.
Рав Ури Шерки
-
Спасение (геула)
-
Богохульство
Непризнание долга благодарности по отношению к Творцу мира-
-
Атеизм
Тот кто отвергает идолопоклонство, язычество, – автоматически называется еврей.
-
Эрец Исраэль
Только народ может научить другие народы земли тому, что есть святость, после того как преуспеет в предприятии быть народом в полной святости на своей земле. -
Запрет убийства
Кто прольет кровь человека, того кровь прольется человеком… -
Рождение Израиля
Призвание народа Израиля в осуществлении единства человечества, (так чтобы каждая нация, цивилизация и общество сохранили бы свою специфичность), образуя центр, вокруг которого все могут объединиться. -
Мораль (1)
Тора не пришла на Землю, не была открыта людям, чтобы научить их нравственности. Напротив, нравственность – есть условие Торы. -
Мораль (2)
Cвязь между Творцом и Его творением, может быть осуществлена только через обращение Бога к человеку
-
Запрет разврата
Давать жизнь – первая заповедь иудаизма; заповедь «плодитесь и размножайтесь» выражает, конкретизирует наиболее возвышенный аспект святости.
-
Семь заповедей потомков Ноаха
Семь заповедей – минимум, необходимый для того, чтобы считаться несущим статус «бен Ноах»,
-
Идолопоклонство
Если есть Бог, то есть только Один, и только к Нему молитва и поклонение должны быть обращены.
-
Святость
Святость это особенные отношения, которые человек поддерживает со своим Творцом.
Немного святости есть во всех религиозных традициях. Эквивалент «святости» на иврите – «кдуша», однако здесь велик риск ошибиться. Обычно со святостью связывают некую вещь, обнаруживающую мистические, или даже, возможно, магические свойства. Самым подходящим для определения такой вещи мог бы стать термин «сакральное». Традиционно в иудаизме нет сакрального, но говорится о святости. Святость (-) это особенные отношения, которые человек поддерживает со своим Творцом. Можно сказать, что речь идет о таком способе бытия, когда человек вступает в прямые отношения, так сказать, без экрана, с Творцом – вещь совершенно не само собой разумеющаяся, поскольку с момента сотворения мира экран отделяет Творца от людей. Этот экран – просто природа. Но как есть экран природы, так есть экран и на уровне ментальности. Он находится в нас, в нашем сердце, замутненность, мешающая нам войти в прямой контакт с божественным.
Можно сказать, что в Истории имеется целый проект, подготавливающий человека к тому, чтобы стать способным на встречу с Творцом. Очевидно, что совсем не безопасно встречаться с Творцом «лицом к лицу». Существует риск, что творение будет уничтожено, сотрется. Поэтому работа святости в традиции – есть завершение осуществления бытия человеком. Однажды став совершенно самим собой, однажды преуспев в нравственном предприятии, в предприятии верности заповедям Торы, человек удостаивается своего бытия. В таком случае, встретившись с Богом, он не исчезает, не сливается с божественностью, но напротив, вступает в диалог, это то, что в Библии называется «лицом к лицу» или на иврите «паним эль паним».
Важно понять, что мы находимся в некоем моменте творения, когда по божественному плану человек поставлен в такие условия, что он не встречается напрямую с Творцом, и именно на человека возложена вся работа по достижению святости. Этот момент творения, когда человек не входит в прямой контакт с Богом, называется в книге Берешит, в Книге Бытия, – седьмой день Творения. Седьмой день – это день, когда Бог отдыхает, то есть, когда Он не вмешивается напрямую в свое Творение. Однако есть моменты, есть времена, места и люди, через которых святость может реализоваться. Есть время Субботы. Есть место Иерусалимского Храма, и шире – вся Страна Израиля. Есть также народ Израиля и Праведники народов мира, которые являются местом встречи со святостью. Все это – предвкушение, надежда, репетиция того, что произойдет в конце Истории, когда все человечество будет жить в общении с Божественным, в том, что называется святостью. Однако на сегодняшний момент мы находимся все еще в седьмом дне.
Есть разные способы у людей переживать святость. Можно переживать индивидуальную святость, и это верно по отношению ко всем людям в мире. Есть также святость коллективная, которая не переживается никем, кроме еврейского народа, как народа Бога, который знает Творца через свои общественные, политические, национальные институты, а также через свою Тору.
-
Атеизм
Тот, кто отвергает язычество – признает Бога.
Атеизм – распространенный в наши дни образ мысли. В целом, мир разделен на два типа людей: тех, кто верит в Бога и тех, кто в Него не верит. Это деление относительно и упрощено, однако, если разобраться поглубже, то можно увидеть, что никто из них не понимает, на самом деле, о чем он говорит.
Действительно ли те, кто считает себя верующими, знают, о чем они говорят, когда они говорят о Боге? Не является ли это слишком часто формой идолопоклонства, безусловно утонченной, некой формой антропоморфизма? И те, кто заявляет, что не верит в Бога, понимают ли они, в самом деле, о чем говорят? Не есть ли это просто способ утвердить свою свободу? Но ведь свобода человека желанна Богу! Можно утверждать парадоксальную вещь, что Бог поступает в некотором смысле как атеист, освобождая место для человека. Поэтому вовсе не очевидно, что разделение, которое привыкли проводить между теми, кто верит в Бога и теми, кто в него не верит, имеет какой-то смысл, по крайней мере, с точки зрения еврейской традиции. Действительно, талмудическое правило (возможно, звучащее нескольку неожиданно для того, кто не привык к языку Талмуда), гласит: «всякий отрицающий идолопоклонство – называется иудей». Таким образом, всякий человек, который отвергает идолопоклонство, язычество, автоматически называется иудей, еврей. Слово «иудей» следует понимать здесь как произведенное от ивритского слова «леhодот» – «признавать», иудей – это «тот, кто признает». Другими словами тот, кто отрицает язычество, подспудно признает существование Бога или, точнее сказать, признает Бога, поскольку термин «существование» применительно к Богу звучит несколько двусмысленно.
Можно также утверждать, что, как это не удивительно, что современный атеизм с точки зрения традиции Израиля является прогрессом. Действительно, если люди решили отвергнуть ту идею Бога, которая у них была до нашего времени, то, прежде всего, потому что к ней было примешано много языческого шлака, инфантилизма, искаженного понимания. И поэтому это не обязательно плохо, что люди решают рано или поздно освободиться от несколько устарелых форм познания Бога. В этом смысле можно сказать, пользуясь словами Ницше: Бог умер. В определенном смысле умерла концепция божественного, которую имели люди до наших дней.
Интересно видеть, что в списке заповедей ноахидов, которые Тора зарезервировала для народов мира, упоминается запрет на идолопоклонство, как и запрет на богохульство, но, в то же время, там вообще ничего не говорится о заповеди, предписывающей верить в Бога. В противоположность этому одна из 613 заповедей традиции Израиля, а по мнению некоторых даже первая из заповедей, состоит как раз в признании существования Бога. И если этой заповеди нет в списке заповедей ноахидов, то только потому, что еврейская традиция с особой тщательностью подбирает теологические формулировки.
Другими словами, когда кто-либо начинает говорить о Боге, и дает определения того, что для него есть Бог, записывает их в словаре или катехизисе, он не может не спрашивать себя, не говорит ли он в конечном итоге глупости. Поэтому, возможно, предпочтительней очистить площадку, не говорить о существовании Творца и предоставить обсуждение этой темы специалистам в этом вопросе. Специалистами в вопросах божественности традиционно являются пророки Израиля. Те, кто находится в непосредственном контакте со словом Творца, могут знать о Ком они говорят, когда они используют имя Бога.
Мы, евреи, наследники пророков, утратили это знание. Но в любом случае, если мы сегодня не находимся в ситуации, когда мы напрямую разговариваем с Богом, у нас остались воспоминания об этом. У нас осталось воспоминание о том Слове, которое было обращено к нам в древности, и поэтому – у нас есть весть, которую мы способны передать человечеству. У нас есть тайна воспоминания о Слове, как говорил один из великих учителей иудаизма 20 века рав Иегуда Леон Ашкенази Маниту: «Когда голос умолк – эхо не умолкает». Сегодня мы переживаем то, что осталось от эха. Это эхо находится в процессе возрождения в образе Слова, оно – в процессе возрождения в образе Израиля, который вернулся на свою землю, и можно сказать, что современный атеизм – желанный гость. Он пришел в некий определенный момент, чтобы освободить людей от пут идолопоклонства и дать им услышать чистое Слово, исходящее из Иерусалима.
-
Вера
То, что противоречит разуму, не может быть предметом веры.
Термин «вера» на иврите имеет другой смысл, чем в европейских языках. На нас сильно влияет христианская традиция, в которой считается, что вера – противоположна и враждебна разуму. В самом деле, поскольку христианская традиция считает важным верить в абсурдные вещи, как например, в идею воплощения божества, троицу и множество прочих вещей, которые просто шокируют человеческий разум, то обычно принято говорить, что вера превосходит разум. Это совершенно противоположно тому, чему учит традиция Израиля, а именно знанию, что нельзя иметь объектом веры ничего, что не было утверждено разумом, или не было фактически доказано. Это значит, что когда какая-либо вещь противоречит разуму, она не может стать предметом веры. И по очень простой причине: поскольку Бог даровал человеку самый прекрасный из всех возможных даров на свете, разум, то с точки зрения Израиля было бы абсурдом считать, что этот дар отравлен, и что разум будет противопоставлен тому, что является самым существенным в отношениях с Творцом, а именно вере. Напротив, термин «эмуна», который обычно переводят словом «вера», означает полное принятие предмета веры. Невозможно говорить о подлинном принятии, если нет полного согласия между разумом и объектом веры. Если для того, чтобы прийти к вере, я должен отказаться от своей морали, от моих самых базовых интуиций, от моего разума, то это не может привести к полному принятию. И даже если люди в состоянии были бы сказать, что имеют полную веру в некоторые вещи, то подразумевалось бы, что они вынуждены были отречься от чего-то в самих себе. Богохульство своего рода. Это все равно, что сказать, что одна какая либо часть человеческого в человеке была сотворена зря и является препятствием в контакте с божественным.
Переходя к простому определению, для иудаизма невозможно иметь веру во что-либо, что не утверждает разум, или в то, что не было доказано фактами. По этой причине в иудаизме идея существования Бога, например, не была никогда сформулирована в виде «веры в Бога». В Бога не верят, но Богу верят. Это означает, что верят в Его слово. Если было откровение Бога, если Бог говорил, то это слово было услышано, и если оно было услышано, оно само по себе есть факт. Этот факт может быть объектом веры. Во всяком случае, невозможно принять откровение, сделанное одному-единственному человеку, притязающему на то, что он пришел от имени Бога. Вообразите себе индивидуума, который утверждает, что Бог открылся ему и повелел передать ту или иную вещь. На каком основании этому можно верить? Даже если этот индивидуум совершает чудеса, было бы абсурдным думать, что воля Творца могла бы зависеть от одного посредника. По этой причине традиция Израиля основывает свою веру ни на чем ином, как на откровении Бога общности Израиля у горы Синай, событии, которое стало известно всему человечеству, в котором участвовал весь мир. И исключительно после этого события стало возможным признать и принять миссию Моисея, и принять все то, что он говорил. Только потому, что мы слышали напрямую Слово Творца, была признана миссия Моисея. Это не слепая вера, это вера, основанная на достоинстве человеческого разума и на достоверности исторических фактов.
Такова вера Израиля.